XXIV
Фронт начал волноваться
Россия клокотала, как бурный океан. Могучие валы революции достигли солдатских окопов и с огромной силой ударили с тыла. В сердцах солдат давно горела жажда свободы, они ждали революцию и встретили эти вести, как начало великих событий, как отблески долгожданного пожара, испепеляющего старый мир.
Те же, кто не ждал революции, не понимал еще ее и не смел, допустить мысли, что царь и министры будут однажды свергнуты народом и арестованы, вначале поразились и растерялись. Но и они, узнав истинную суть событий, поняли, кто является их врагами, и в подавляющем большинстве пошли за революционной партией большевиков.
Первые же революционные волны разрушили привычный фронтовой режим. Офицеры, которые прежде издевались над рядовыми солдатами, помыкали ими, держались заносчиво и нагло, теперь заметно изменились. Они как-то присмирели, стали покладистыми, словно всегда жили в дружбе с нижними чинами.
Погоны, как солдатские, из простого сукна, так и посеребренные и позолоченные погоны офицеров, были сорваны, кокарды содраны и втоптаны в грязь, солдаты перестали отдавать честь офицерам.
Солдаты, во всю свою жизнь бывавшие лишь на деревенских сходках, где только и было разговоров, что о сооружении полевой изгороди, починке мостов и о сборе податей, сзывались на многолюдные полковые собрания, создавали свои комитеты и избирали представителей на съезды рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.
Говорили не только о свержении царя, — того, чьи указы раньше слушали почтительно, замерев, с рукой, словно приросшей к правому виску, — а и о его злодеяниях, о подлостях, совершенных им, критиковали законы, освещавшие неравенство людей, открыто обвиняли своих офицеров, полковников и генералов, один вид которых недавно заставлял их дрожать от страха.
Из среды солдат, незаметных ранее, обреченных, казалось, всю жизнь рабской покорности, вышло немало таких, которые разобрались в происходящем, пробудились к активной жизни и выступали, открыто, никого не боясь, как вожаки солдатской массы.
— Война войне! Долой бессмысленное кровопролитие и преступную гибель людей!.. — взывали они, обращаясь к сотням солдат одновременно. — Наши враги не немецкие солдаты, такие же рабочие и крестьяне, как и мы, а банкиры и фабриканты, министры и помещики. Они прячутся за нашими спинами, играют нашей жизнью, живут в роскоши за счет нашей крови, обрекают на смерть миллионы!
На первых порах солдаты немало поражались таким смелым речам. И мудрено было не поражаться, переживая такие дни, выслушивая грозные речи против тех, кто до сих пор безнаказанно угнетал их.
Только видя, что офицеры угрюмо молчат, не решаясь противиться солдатам, и ходят хмурые, настороженные, но бессильные что-либо изменить, эти солдаты поверили, наконец, в реальность происходящих событий, поверили и дерзким словам ораторов. Они поняли, что революция дала им возможность и право смело говорить о своей судьбе, о будущем.
Так высоко взметнувшиеся волны революции захватили солдат. Дела на фронте изменились. Тысячи солдат двинулись на борьбу с внутренней контрреволюцией. Часть оружия, направленного на окопы противника, была повернута назад.
В первые дни революции Вахит был на фронте. Когда до него докатилась весть о революции, Вахит, не колеблясь, перешел на сторону солдат-большевиков, тех, кто не только понимал и предвидел великие события этого года, но в тяжких условиях подполья готовил эти события и поднимал народ. Вахит стал их преданным товарищем, работал так же, как и они. Вместе с ними Вахит стал подолгу беседовать с солдатами башкирами и татарами, которым по многим причинам было труднее разобраться в происходящих событиях. Он объяснял им, почему был свергнут царь и произошла революция, доказывал необходимость совместной борьбы против общего врага. Слова Вахита находили отклик в сердцах многих солдат.
Видя преданность Вахита революции, солдаты еще больше полюбили его. Они поверили в то, что Вахит сможет ясно выразить их желания и защитить интересы солдат, и выбрали его своим представителем на съезд в близлежащий тыловой город N… С этого дня Вахит с головой окунулся в кипящие волны великой революции.